«Ляпис Трубецкой»: Ну, я начинаю! Смотрите, не пропустите!

В мистически счастливый день 07.07.07 на берегу Псковского озера подходил к своему завершению фестиваль музыки и спорта «Псковский Циклон-2007». Несмотря на погоду, народа на берегу (и не только) собралось больше обычного. Все ждали его … непонятного и простого, панка и гопника в одном лице… «Ляписа Трубецкого».

Разговор о спорте, наркотиках, тоталитаризме и свободе читайте далее.

- Поскольку, «Циклон» фестиваль музыки и экстремальных видов спорта, первый вопрос посвящен именно спорту. Расскажите, какими видами спорта вы занимаетесь?

- Я занимаюсь тайским боксом. Мой тренер – заслуженный тренер Российской Федерации Задеран – личность легендарная. В свое время мы выступали на больших соревнованиях, и там я с ним познакомился. Это сейчас я увлекаюсь тайским боксом, а в молодости среди серьезного увлечения алкоголизмом, наркотиками, локальных стычек гопников, а также участия в нескольких анархических группировках, увлекался единоборствами – это один из рекомендованных мною видов спорта. А в далеком детстве я занимался велоспортом, поэтому передвигаюсь везде на велосипеде. Я поддерживаю американских производителей – у меня горный велосипед с поэтическим названием «Скот» и я всем говорю, что я сам скот и велосипед у меня скот. Кроме того, я постоянно занимаюсь дыхательными системами, а также я нашел для себя приемлемую систему гимнастики и сейчас я могу заниматься ею, даже когда  лечу в самолете: окружающие люди косятся потому, что сидит человек и дергает плечами, думают, что у меня нервный тик, а это я качаюсь!

- Сергей,  вы не могли бы рассказать, в чем заключается художественная концепция вашего коллектива и как она изменяется?

- Она видоизменяется. Ломкость стереотипа в том, что только пафос и соблюдение корпоративных интересов могут помочь современному коллективу держаться на плаву. Мы создавали панк-театр, концепцией которого было ерничество и острая сатира на тему культурологического эстеблешмента. И это касается не только поп музыки. Мы старались взбить смесь, и так как самим нам нечего было явить миру в качестве носителя какой-то идеи, какой-то мифологической или культурной идеологии, поэтому мы разрушали, чувствуя себя реставраторами, которые сбивают с классических красивых монастырских стен ненужное и не всегда удачное современной графики. Сейчас это переросло во что-то другое. Ну, еще раз говорю, я живу сегодняшним днем, концепция предполагает прошлое и будущее. Мы, наверное, один из немногих коллективов, который, не ставя перед собой задачу,  мэйстримом стал совершенно случайно. Потому, что идеология была пародировать, а потом, в 1998 году, пародист слился с объектом собственных насмешек и мы попали в серьезную зависимость и тогда с нами стали происходить очень большие беды – мы не понимали, чем нам заниматься. В своих пародиях мы настолько отточили свое мастерство, что стали появляться такие песни как «Сочи», которые нам сыграли плохую службу. И из андеграундного панк-театра мы превратились в пересмешников и встали рядом с «Дискотекой Авария» и «Леприконсами», а это немного не наша компания, ведь в начале 90-х мы выступали вместе со «Свином», бухали в одной примерке, играли на рояле в четыре руки.  То есть наши корни – андеграунд, антисоциум – никаких государственных программ и поддержки.

- Неужели, это несознательно делалось?

- Один из способов ведения культурного диалога с миром  у нас заключалось в отсутствии анализа как такового. У нас не было ни то чтобы анализа, у нас не было и самоанализа, т.е. постоянная самоирония нас и довела – нельзя так пренебрежительно относиться к собственной профессии. Я это понял. Мне кажется, что мы во время остановились потому, что было уже непонятно, смеемся мы над собой или же занимаемся саморазрыванием на публике. И поняли это мы лет пять назад. Я был в каком-то дыму. Отсутствие какой-либо имиджевой  политики нас привела в мэйнстрим и мы стали чувствовать себя очень неловко потому, что мы не могли вернуться на андеграундную сторону, т.к. для всех мы были гопниками и персонами нон-грата. Ну, в принципе, тогда я бросил и пить, и курить, и наркотики.

- А это тяжело было?

- По-разному. Саморазрушение, достижение какого-то катарсиса входило в мой мистический жизненный личный опыт, а образ Ляписа Трубецкого развивался сам по себе. Есть такая теория симулякров (она сейчас наиболее популярна в молодежных кругах) – современная западно-европейская философия, и я радовался, что Ляпис Трубецкой живет в каждом доме, а песни про яблони играет на баяне такой пухлый ПТУ-шник, который никому ничего плохого не делает и его вибрации в мире добавляют добра и радости, а я жил собственной жизнью. В «Детях солнца» я смог полностью проявлять свои андеграундные идеи.  В продюсерском плане мы помогаем различным коллективам «Саша и Сирожа», «ТТ 34». Сейчас развиваем Интернет портал «СаСи-ТВ» 

- Вы сказали, что занимаете позицию антисоциума, а насколько это сложно, являясь гражданином  Белоруссии?

- Ну, это самая правильная позиция в любом случае. Я уже давно говорил, что тоталитаризм закаляет сильных музыкантов, которые там живут. Не хочется себя сравнивать с персонажами Василя Быкова, но в принципе ты постоянно на острие борьбы – есть демоны, которые тебя постоянно точат. В любом случае мысль сотрудничать с властью для карьерного роста очень заманчива, у тебя решается квартирный вопрос, у тебя постоянно есть эфиры, есть, так называемая, социальная защита. Но дело здесь не только в Белоруссии. Мне нравится там жить и ощущать себя свободным, потому что я не сотрудничаю ни с кем. Мы не участвовали ни в одном концерте за Беларусь и при этом мы не поддерживаем никаких связей с другой стороной, с оппозицией, хотя наша позиция понятна – мы против диктатуры, мы в любом случае за свободу. 

Другое дело, что наши анархические взгляды касаются политики в общем, а не Беларусь в частном. Элементы тоталитаризма мы наблюдаем везде, на каждом шагу: и в России, и на Украине, но в Белоруссии мы научились жить и развивать свою контркультуру. Поэтому в Белоруссии, где популярная музыка осталась точно такой же, как она была во времена «Песняров» и «Веросолов», то есть Миронович, Поплавская – они рулез остались и все молодые поп-артисты точно такие же, т.е. никакого нон прогрессо ист регрессо, как греки говорили, а в контркультуре происходят совершенно бешеные вещи потому, что люди научились не ждать подачки. Если я вижу, что среди молодых музыкантов остались люди, которые верят, в миф о том, что будут открываться клубы, то в Белоруссии в это никто не верит – нет клубных площадок и поэтому весь вектор развития либо в Европу, либо в Россию и поэтому все стараются делать не на уровне Белоруссии.

- А тоталитарные власти Белоруссии вам вообще жить не мешают?

- Власть должна идентифицировать бактерию. А у нас нет идентификации – кто мы, что мы? «Ляпис Трубецкой» - это что и кто? Ну да, все знают, что полканы и их дочки берут у нас автографы, мы собираем Дворец спорта, мы являемся знаковыми фигурами, являемся серьезным экспортным лейблом, но мы же не в катке – нет юридического лица. Как с нами бороться, если нас нельзя идентифицировать? Пока что мы являемся клоунами и юродивыми. Если из нас сделать узников совести, мы станем героями, мы станем иконой. В КГБ есть и вменяемые люди…

- А вас туда не вызывали?

- У нас есть там фанаты, которые там иногда встречаются, пьют пиво…Бывают проблемы с другими проектами, как, например, с проектом «Саша и подпольными и законспирированными». Кстати, после запрета у нас стали бешеными тиражами продаваться альбомы.

Пока ты не участвуешь в общей коммуникации, ты не выражаешь свое политическое кредо. Мы не пошли на «Золотой Граммофон» нам объявило бойкот «Русское радио», мы вздохнули с облегчением потому, что мы смогли приехать в Минск и тусоваться со своей гоп-бригадой, хотя они являются моральными уродами в общепринятом понятии, для меня это – авторитеты. Трудно сохранять карьерный рост с нашим ироничным отношением  к артистам, как мы можем находиться в одной гримерке с теми, кому хотели дать в пятак? И ведь собственно из-за этого ты занялся музыкой, то есть я не хотел быть артистом и музыкантом, у меня режиссерское образование и меня интересовали совершенно другие вещи. Злость и ирония по поводу пафоса современного шоу-бизнеса – вот что было нашими тулонами, а потом мы сами в них превратились.

- Ну, какое-то время вы находились в этом?

- Я думал, что нас воспринимают, как некое цельное явление, а людям это совершенно неважно – они воспринимают тебя по одному припеву и поэтому мы приезжали на концерты и пели три-четыре супер-хита, а между ними 90% занимала совершенно другая музыка. Мы расставались со студией «Союз» сознательно, мы отдали им на откуп свои права. Я не знаком ни с каким Ромой Рябцевым, я не пел никогда с Роксаной Бабаян – мы с ней поссорились после первого звонка, я ей объяснил, что мы с ней находимся в параллельных мирах, на что она предрекла мне, что я закончу спившимся дворником.

- 99 % публики не понимают то, что вы делаете…

Ну, в этом же и интерес! Много групп и артистов, которые так живут – не в заложниках собственного имиджа, когда уже шаг влево, шаг вправо – расстрел,  которые постоянно видоизменяются. Нам не приходится постоянно бороться за какую-то ротацию, сейчас мы играем то, что нравится, прежде всего, нам.

- Ваш хит «Капитал» можно расценивать, как вызов тоталитаризму?

- Мы ничего не делали, просто была сделана видеоинсталляция, а мы вообще не рассчитывали на успех. Леша Терехов, наш друг, сказал, давайте я сделаю видеоинсталляцию и эта песня будет интересней заходить слушателю, мы вообще это видеоклипом не называли и не втюхивали. Мы показали, что здесь нет громадных вложений, каналов и бешеных ротаций. Используя только Интернет, мы просто поместили  его на «Рамблере» и перестали участвовать в судьбе этого произведения.

- Вы хотите сказать, что в его ротацию никто не вкладывает деньги?

- Ни копейки. Я могу дать клык на пидора, что мы не платили. Мы до этого ни за что не платили и не собираемся этого делать!

- А как вы отдыхаете?

- А я и не работаю никогда! Я официально не работаю, зачем мне отдыхать. Жизнь –  мистический опыт. В свое время я много отдыхал, чтобы теперь много работать Я могу материализовать на бумаге строчкой или нарисовать на картине строчки, что бывает за секунду до того, как в голову врубается нон-чака. Для меня это интересный мистический опыт. Люди, которые это видели многие не выжили, это сродни, как слетать в космос. Я рассматривал все свои похождения только как мистический опыт и сейчас я могу все это материализовать. Как мне отдыхать? Я уже отдохнул, знаете как! С цыганами и медведями!

Подготовила Юлия Красновская