Брошены и забыты: псковичи просят помощи у губернатора

Псков достаточно красивый город, в последнее время преображение городских пространств становится очевидным. Приятно гулять по паркам и улицам, осваивать новые микрорайоны и инфраструктурные объекты.

Горожане любуются историческими местами и находят зоны отдыха в спальных районах, ложатся спать и не подозревают, что где-то есть дом, жильцы которого на грани отчаяния и не знают, в какие еще двери и окна стучаться, чтобы внешне красивый и благоустроенный город обратил на них внимание.

 

 

Редакция ЦДИ обратила внимание на крик души псковичей, которые пожаловались на свои беды в социальных сетях.

Запрыгиваю в такси на площади Ленина и  называю водителю адрес с некоторой опаской.

- Зональное шоссе… дом 32, - говорю я и жду, что таксист откажется везти меня туда.

Вопреки ожиданий, водитель вздохнул, но завел двигатель, провез меня через весь город, через Любятово, пока не кончился асфальт.

- Вот тут автобан закончился, и вот так до самого вашего адреса, - с некоторым укором комментирует водитель дорогу, похожую на проселочную, и разбитую всеми машинами города.

Медленно, но верно мы проехали по «марсианской дороге» и остановились между кирпичными зданиями, на одном из которых красовалась табличка «РЖД» .

- Что вы здесь ищите-то вообще? – с удивлением спросил водитель, когда я достала фотокамеру.

- Общежитие тут должно быть, говорят в плачевном состоянии, - отвечаю я.

- Да... тут все в плачевном состоянии, - усмехнулся водитель и уехал.

 

 

 

Разруха близко

Дом, расположенный по адресу: Зональное шоссе, 32 будто живет вне времени. Ступени лестницы покрылись зеленым мхом. Сквозные двери по обе стороны сияют дырами. На первом этаже прямо перед входом развешено белье на веревках, прикрепленных «на честном слове» к дряхлым деревянным балкам. Из окон любопытно выглядывают люди, щурятся  и с интересом наблюдают: что же я здесь забыла? 

 

 

На первом этаже меня встретила стройная девушка Кира. Она купила в этом общежитии комнату, а потом выкупила вторую и с тех пор не знает покоя. Сразу же она показала мне квитанции об оплате за коммунальные услуги.

 

 

- Вот,  чтобы не было вопросов, почему мы поднимаем эту тему. Дом выглядит ужасно, но не судите о жильцах по дому. Есть те, кто исправно платит по счетам за ЖКХ. Вот, видите? У меня ни копейки долга! А раз я исправно плачу  за всё, то имею право спрашивать. Почему управляющая компания ничего не делает для нашего дома, - говорит псковичка.

А история дома такая: старожилы рассказывают, что здание было сдано в эксплуатацию еще в начале 80х. Как рассказал один из жильцов, он въехал в дом в 1984 году. А дом был сдан еще в 1983 году.

- Тогда у нас в подвале дети играли, потому что там была библиотека, и свет проведен, и теннисные столы стояли! Даже магазин когда-то был, - говорит старожил дома.

 

 

 

 

 

Сейчас подвал стал основным рассадником бед. Кира провела меня в подвалы и (ох, уж эти ароматы сточных вод) показала канализационные сети, которые из-за неисправности затопили весь подвал. Неприятно пахнущие сточные воды, смешанные с кнализационным сливом, продолжают копиться там не первый год!

- Двери сгнили все. Мусор здесь кто-то бросает, мы боремся с этим как можем. Я уже замучилась убирать! – жалуется Кира. – В этом подвале из-за сырости круглый год комары, которые летают по всему зданию. Отсюда же и блохи, и тараканы и… черная плесень.

Отнюдь не «ароматы ванили и сладкой ваты клубы» разносятся по всему первому этажу, на котором Киру угораздило купить жилье несколько лет назад. Черная плесень покрывает облупившиеся стенки коридоров как в первом подъезде, так и во втором. Даже не знаю, что из увиденного хуже всего – разбитые лестницы, одна из которых по краю уже пошла трещиной, душевые кабины с прогнившими дверями и отсутствующим светом во всех кабинках кроме одной, или может быть подвал, превратившийся в клоаку?

 

Ревизия

Кира провела меня по всему дому, в помещениях которого даже очень стойким людям трудно  находиться без противогаза. Мы поднялись по лестнице, насколько хватало смелости не провалиться.

 

 

 

 

 

 - Двери нам не меняют, в управляющей компании сказали: «Зачем вставлять, все равно сломают!». Лестницу никто не ремонтирует, окна не вставляют и стекла тоже. Что можем, делаем сами, но продолжаем платить за капремонт! – продолжает рассказывать девушка.

После ужасных лестниц мы прошли на первый этаж, а там ... стены в паутине, всюду трещины вперемешку с плесенью. Жильцы уже давно распрощались с наивными попытками вернуть проводку на свои места.

 

 

 

 

 

 

 

- Приходила комиссия на проверку дома и мне сказали, что это все – нормально! Вот это… нормально? - спрашивает Кира.

Девушка обвела этаж рукой. На стенах торчат провода и чудо «колхозно-электрических» изысканий. В доме живут многодетные семьи, люди с инвалидностью, люди преклонного возраста. На одном из этажей я встретила женщину, 1938 года рождения! Она сидела у окна и рассказывала, что за все 36 лет, которые она провела здесь, такого бардака не видела.

 

 

- Дорога брошена, дом брошен и мы здесь тоже – брошены, - говорит пенсионерка. – Семьи стараются уехать отсюда, потому что никак к дому без машины не добраться, только пешком. Школьников страшно в школу отпускать, потому что вдоль нашей разбитой дороги КАМАЗы ездят один за другим, а дети потом пыльные все приходят из-за этого. Да и детям то играть даже негде, по дороге бегают! Дед мой жив был, ходил везде, писал… что-то пытался сделать, - горько вздохнула женщина.

Тема детской площадки тоже интересная история. Кира вывела меня на улицу. На площадке - остатки от качелей.

- Сами качели украли, может на метал сдали, не знаем. Но качелей, в общем  - нет. Опоры только. Домики, вот эти - детские, поставили, когда выборы были. Не помню уже кто приезжал… просили голосовать, мол, голосуйте и если выберут, сделаю вам общежитие. Не выбрали, видимо. Спасибо, хоть домики обратно не забрали!

 

 

 

На этом страдания жильцов не заканчиваются. Самое интересное ждало меня впереди. Мы вернулись обратно в здание общежития, чтобы оценить общий душ и кухню. Душ действительно «сексапильный», сюда и зайти-то страшно. Похоже на декорации для экранизации новой книги Стивена Кинга. Дверь, сгнившая понизу, добавляла сельского колорита в эту разруху.

 

 

 

 

 

 

- Мы постоянно обращаемся в управляющую компанию, но нам тыкают долгом всего дома. И вот он основной вопрос – что делать нам, жильцам, которые исправно платят, но вынуждены жить в «этом»? – Кира очередной раз взмахнула рукой.

 

 

Кухня выглядит не лучше душа. Стены с подтеками, начиная с потолка. Труба внешне смотрится как новая.

- Трубу поменяли, да только после этого еще хуже стало, - говорит Кира.

 

 

 

 

 

Сейчас кухню жильцы используют как склад старых вещей. Потому что готовить здесь им неприятно. Плиты, как не пытаются отмыть, все равно грязные.

- Из-за нашего подвала мы не можем сделать ремонт, потому что все отсыревает! Вот мой сосед, совершенно непьющий человек, а ремонт сделать не может, потому что каждую зиму у него стены инеем покрываются! Все отсыревает! И у меня в комнатах тоже все сыреет! - уточняет псковичка.

Кира отвела меня в свой жилой блок. В комнатах чисто и убрано, но в нос сразу же бьет запах затхлой сырости, той самой, которая выбивает сознание перед входом подвал.

 

Сколько стоит жить в руинах?

Самая возрастная псковичка в доме, та самая, 1938 года рождения, рассказала, как платят жильцы за мифические услуги.

 - Вот комната у меня 30 с лишним квадратных метров. А платим мы почти за 60! Потому что нам начисляют за содержание коридора, лестницы, освещения… Вот как въехали, ничего так и не делается! Было время, когда спали в валенках и шапках! – говорит женщина.

 

 

Кира в своей комнате прописана одна, поэтому за коммунальные услуги она платит в среднем по четыре тысячи в месяц. А многодетные семьи платят и по семь, а то и десять тысяч рублей, за такое «комфортабельное жилье» на отшибе красивой жизни.

- Когда я покупала здесь комнату, у меня просто финансово не было возможности приобрести что-то получше, - признается Кира. – Тогда я надеялась, что смогу хотя бы своими силами что-то сделать. Комната стоила 300 тысяч рублей. Вторую комнату, смежную с моей в блоке, спустя некоторое время я купила уже за 70 тысяч! За 70 против 300! Потому что владелица отчаялась эту комнату продавать и решила, что лучше уж так, но избавиться от жилья в таком доме. Люди пытаются продавать здесь свои комнаты, но никто их не хочет покупать. Покупают люди со скромным достатком или вообще на материнский капитал. Тогда здесь возникает замкнутый круг. На материнский капитал в эти разбитые комнатухи въезжают семьи с детьми, а до магазинов далеко, площадка вот без качелей. Никак не можем договориться, чтобы нам хотя бы траву косили!

 

На помощь губернатора уповаем

 

 

 

Единственный сдвиг в этой грустной истории произошел, когда Кира на грани отчаяния в поисках правды написала в соцсетях губернатору Михаилу Ведерникову. Она выслала ему фотографии общежития и описала ситуацию. Только после этого «лед тронулся», и та сама проверка, сообщившая жильцам, что «все нормально», приходила по адресу.

- Мы готовы пригласить к нам губернатора Михаила Ведерникова, потому что больше нам не у кого просить помощи. В управляющей компании нам намекнули, что тогда мы зря к нему обратились. Сказали, что я «подставила дом», - признается Кира. – А чем я подставила дом? Мы боимся здесь, понимаете? Мы платим за ЖКХ, но живем как в бараке. Куда уходят деньги? А не платить еще страшнее, потому что если мы будем должниками, мы вообще не сможем что-либо просить.

 На сайте Фонда капитального ремонта  мы нашли информацию об этом доме. Она выглядит следующим образом:

 

 

Когда я выезжала из этого дома с тяжелыми мыслями и болью в сердце за людей... такси приехало через три минуты. Таксист весь путь до центра города рассказывал, как же мне повезло, что он проезжал мимо, потому что никто из его коллег не горит желанием ехать в эти края.

- Вы бы звонили во все службы такси и часа два за вами никто бы не приехал, - рассказал таксист.

Вот так и получается, что на окраине города люди звонят во все колокола, а их никто не слышит.

 

Редакция ЦДИ будет следить за развитием истории, как это было по адресу Верхнебереговой. 

 

Ольга Лирон

Фото автора