Как из модельного дома псковские ателье превратились в мастерские по починке вещей

Как известно, мода циклична. Джинсовый тотал-лук и комбинезоны, спорт-стиль, платья-комбинации... хоть сегодня и возвращается мода на модели из 90-ых, нам больше не приходится изыскивать возможность эти вещи приобрести. Рынок предлагает нам массу вариантов (сложно это сказать конкретно о псковском рынке, но об этом позднее). А вот нашим родителям, бабушкам и дедушкам нужно было очень постараться, проявить смекалку, чтобы соответствовать модным тенденциям. 

Джинсы-варенки, ручные вышивки на рубашках, перешитые по нескольку раз юбки и брюки, передающиеся из в руки номера журнала «Бурда»... - в 90-ые ограниченное предложение рынка одежды заставляло женщин проявлять изобретательность - шить, вязать, вышивать... Те, кто не умел это делать самостоятельно, отправлялись в ателье. Надо признать, что портной в то время (как и в предыдущие годы) была одной из самых востребованных профессий. Ателье процветали. Только в Пскове единовременно работали более 10 мастерских по пошиву одежды, принимали они по 10 заказов в день. И эти заказы не ограничивались только лишь ремонтом молний и подшивом брюк.

ЦДИ ударился в ностальгию и решил узнать у мастеров по пошиву одежды, как работали ателье в Пскове двадцать лет назад,  чем они живут сегодня, какие заказы принимают и вообще - есть ли жизнь для псковских мастерских по пошиву одежды после «наплыва Китая»? Ольга Лирон встретилась с тремя мастерами по пошиву и вязке одежды за чаем и вот, что они ей рассказали.

 

 

- В ателье раньше работать было престижно, - вспоминает Вера, вязальщица высшего разряда. - В 1987 году я пришла ученицей в ателье, когда увидела объявление о наборе учеников на экспериментальное направление. По сути, променяла педагогический университет на обучение в цехе ателье, потому что любила красиво одеваться и шить. Я сначала поступила в институт, но не пошла туда. Поставила родителей перед фактом, они очень огорчились.

- Меня в ателье привели судьба и любовь к шитью, которая была с детства. Работаю с октября 1988 года, - говорит портная легкой, женской и детской промышленности Евгения. - Сначала я шила дома, потом решила получить профессию и работать. Это любимое дело всей моей жизни. Я проработала в ателье всю свою жизнь и ушла последней, когда наше ателье уже в современности закрылось.

- Я пришла в ателье в 1989 году. Шить не любила, но у меня получалось, - вспоминает портная и закройщик по направлению легкой промышленности и женскому платью Ольга. - В стране носить было нечего, купить было негде.. все шили: кто как мог, что мог и из того, что было под рукой. Например, платья из штор. Все женщины страны шили по журналам, в которых были выкройки. В моей семье шили все, так я стала портной, а потом закройщиком – это высшая степень среди портных.

 

 

Очередь, как в поликлинику 

Тридцать лет назад только здесь можно было изготовить уникальную вещь. Ателье. Стоит отметить, что мы говорим о целом производственном цехе, а не о частниках. Как рассказывают нам мастера, в советские времена ателье разделялись на трикотажные и швейные. Самые популярные в нашем городе ателье находились на Некрасова – напротив филармонии, на Карла Маркса – здесь сегодня расположен магазин товаров для рукоделия, там же принимают единичные заказы на изготовление изделий из трикотажа (правда, широко не рекламируют эту услугу), на улице Гоголя и на Ленина, 6.. Это только центр Пскова.

Мастера вспоминают - ткани и нитки поставлялись в ателье прямо со складов заводов. Лен брали с псковской льняной фабрики, а шерсть заказывали в Санкт-Петербурге.

- В ателье можно было купить ткани, которые нигде больше не достать, - вспоминает портная Ольга.

- Наше ателье начинало работу с 7 утра, но для посетителей открывалось только в 10:00, - рассказывает Евгения. - Я приходила на работу, а у нас уже очередь «хвостом» из клиентов: кто успел заказать, тот и получал вещь.

В день ателье принимало строго ограниченное количество заказов, которые распределялись между мастерами-индивидуалами (они изготавливали вещь от начала и до конца самостоятельно) и бригадами, в которых было в среднем семь человек – они работали по конвейерному принципу. В некоторых ателье работали по 40 мастеров.

- Я первое время на приеме сидела, как художник (этот сотрудник схематически зарисовывал эскиз заказа по описанию клиента, - прим. Авт.) и принимала только 10 человек в день, больше не брали, - рассказывает Вера. - Вот как сейчас очереди к стоматологу в поликлинику, так люди к нам стояли за вещами. Я приходила на работу, а у меня уже стопка заказов с мерками и моделями на два месяца вперед! На два месяца! Когда было много сложных заказов, я доставала из пачки что-то простое, чтобы разгрузиться самой. Как же клиент был счастлив, когда получал свой заказ не через два месяца, а через месяц.

- У нас в ателье были модистки, которые шили головные уборы, -  рассказывает Евгения. - В городе и сейчас есть такие, но работают они на дому. Тогда им приходили шкурки и они делали из них необходимые формы, там же обрабатывали мех. Помню это запах, реактивы.. хуже было, чем на утюге стоять.

 

«Стоять на утюге» - так называлась часть работы по отпариванию готовой вещи. Утюги весили до четырех килограммов,  целый день выглаживать вещи – физически тяжелый труд, за который даже давался дополнительный выходной. 

Заказов было так много, что мастера в ателье работали в две смены.

- Я со второй смены выходила к полуночи, - говорит Евгения. - Энтузиасты были. Кому рассказываю, сколько делали за день, мне говорят: «Ну, вы и чокнутые, так работать!».

 

 

Портные и вязальщицы смеются, что к ним приходят, как к врачу.

- Один раз пришла женщина, говорю, мол, раздевайтесь. А сама пока метр, тетрадки и образцы раскладываю. Поворачиваюсь -  а она и разделась, и парик на вешалку повесила…ой.

К мастерам по пошиву одежды зачастую приходят люди, которые имеют особенности фигуры, им не подходит обычная одежда, и эта тенденция жива до сих пор.

- Один раз пришел мужчина, я снимаю с него мерки, а у меня на обхват метра не хватает... - вспоминает Вера.

- Люди нестандартных размеров одежды очень болезненно воспринимали советы, что такая-то или такая-то модель их будет полнить еще больше, - говорит Ольга. - Есть понятие «по машине не проходит», это значит, что ширины на машине не хватает, чтобы сделать вещь на клиента за раз. 

Мастера вспоминают, что на них даже писали жалобы, если они высказывали свое мнение, а клиент оказывался очень обидчивым.

У вязальщиц в цеху стояли японские машины ручной вязки и были советские машины полуавтоматы, которые вязали одно полотно, из него кроили изделия.Там, где для человека стандартного размера одежды потребовалось бы всего два полотна - спина и грудь, для заказчиков размера «плюс» приходилось делать четыре полотна - это соответственно дороже и дольше. 

 

 

Как японские вязальные машины поступали в советский облбыттрикотаж, который распределял их по ателье - мастера не знают, но говорят, что за запчастями для них приходилось ездить в Санкт-Петербург. 

- Сейчас эти машины сняты с производства, - рассказывает вязальщица Вера. - Моя машина - остатки былой роскоши, и когда в современности мы увольнялись из нашего ателье, то все мастера выкупили свои машины и ушли вместе с ними. Как-будто боевого коня забрала, ей Богу.

У портных в пользовании были швейные производственные машины и оверлоки - машинка, которая обрабатывает края. Специалистов в ателье всегда требовалось много. Структура ателье во время их расцвета выглядела следующим образом: директор, технолог, бухгалтерия, инженер по вязальным машинам и механик, инженер по безопасности, отдел кадров, заведующие по местам принимала заказы или был отдельный человек на приеме, например, художник-консультант, и конечно же - мастера. 

 

Псковские показы мод

При крупных ателье работали экспериментальные отделы. Они разрабатывали новые модели с помощью художника-модельера, а иногда силами мастеров. У ателье даже были свои манекенщицы для показов. В Пскове проводились сборы: все ателье собирались и демонстрировали свои изделия 2 раза в год - это были своеобразные городские показы мод.

- Наш экспериментальный отдел всегда демонстрировал модели в финале показа. Мы задавали тон всем, предлагали совершенно новое, - с гордостью рассказывает Вера. - Остальные ателье брали наши идеи и адаптировали под себя. Все, что мы показывали становилось новинкой для остальных.

Манекенщицами выступали девушки, подходящие по фигуре, по росту, которые умели правильно ходить и держать осанку.

- Набирали среди своих, у нас даже из бухгалтерии две девушки выступали. Проблемой становилось то, что просто быть красивой и фигуристой мало, нужно было уметь ходить на каблуках, а не у всех получалось, - рассказывает вязальщица экспериментального отдела Вера. - Сами иногда в ателье учили девушек ходить правильно. У нас были туфли для манекенщиц всех видов с каблуком примерно восемь сантиметров. 

Девушкам за показы не платили, кандидаток приходилось искать по знакомым. Все образы для манекенщиц мастера ателье придумывали сами от начала и до конца. 

- Образы были чисто советские, принятые на территории страны, - вспоминает Вера. - Было место и народным мотивам. Вязала платье, которое назвали «белый город». На черном фоне наш Кремль вывязывала со всеми башнями, орнаменты на рукавах и воротнике. Его потом вывесили в салоне в качестве примера. Женщины потом его заказывали несколько раз. Но стоило оно очень-очень дорого, потому что работа там невероятно сложная.

В салонах требовалось постоянно обновлять выставочные модели. Каждый мастер должен был в месяц представить что-то для своего ателье в качестве презентационной модели. 

Что носили?

Женщины заказывали в основном платья и юбки, вспоминают мастера. Ярко выраженной моды не было, все подглядывали по журналам и придумывали сами. Женские брюки были редким заказом. Мужчины предпочитали костюмы и вязаные двубортные жакеты с четырьмя пуговицами и отворотом. 

- Как сейчас помню, кружевные колготки и рейтузы с рисунками вязали. Очень было модно! – говорит портная Евгения. – Колготок-то в стране не было!

- Вязали на продажу всех размеров и вариантов, снаряжали машину и ездили в область торговать ими, - смеется вязальщица Вера. - У меня самый необычный заказ за все время – свадебное платье. ВЯЗАНОЕ. Я обалдела, сижу и думаю: «Как тебя вязать-то?!». Долго делала, получилось, конечно, потрясающе, но намучилась я изрядно.

- Если кто-то хотел что-то прозрачное, вязали в сеточку. Для театра А.С. Пушкина вязали тоже костюмы. Был раз заказ на представление про мушкетеров, делали комбинезоны, которые как скафандр  прилегают. Человек полностью одет по самую шею и сзади только молния, белые и голубые.  А когда артист был с пузиком… это же тоже нужно связать, чтоб нигде не провисало в других местах и вместились все его габариты! И смех и слезы, особенно, когда мерили.

- Костюмы носили. Бабушки часто заказывали платья «на последний путь» и просили не ставить узелки на сметке, - добавляет Ольга. – С изнаночной стороны не должно было быть узелков. Да и вообще, если оставляешь узелок на вещи, примета плохая – значит, придется переделывать.

Кроме узлов были и другие профессиональные приметы. Если ножницы упали - нужно постучать по полу три раза. Если одежда упала с вешалки сама по какой-то причине, значит, что вещь очень понравится заказчику и будет его радовать. Если модель проблемная, кидали катушку ниток в след тому, кто ее уносил из цеха, и не поднимали, пока одежда не отдана. А еще ругали человека, как на экзаменах говорят «ругайте меня», так же с выдачей заказов.

 

 

Есть ли жизнь после Китая?

Мастера в один голос уверяют, что работа в ателье была более чем востребована, поэтому псковички шли получать профессии вязальщиц, портных и закройщиков.

- Если сравнивать, то в 1988 году моя мать на галантерейной футлярной фабрике получала по 120 рублей, а я тогда в ателье на сдельной работе получала по 300-350 рублей, - вспоминает Вера.

- Раньше все считали, что работники ателье - при деньгах, - добавляет портная Ольга. – Часовщики, обувщики и работники ателье были элитой города. У нас были лучшие вещи, мы имели доступ к хорошим материалам. На обед ходили по талонам, а когда стали шить и вязать для директора очень престижного на тот момент ресторана, то талоны на обед нам выдали уже туда. Это был уровень.

- Жизнь была красивая и яркая, - соглашается портная Евгения.

- Уже начиная с 1995-1998 годов стало заметно, что ателье проигрывают китайским вещам по ценам, - рассказывает портная-закройщица Ольга. – У всех были проблемы с зарплатой, людям задерживали выплаты, китайские вещи оказались доступнее. Мастера начали уходить «на дом», чтобы вещи не стоили дорого из-за наценки ателье. Первыми ушли художники. Ни о каких показах мод уже и речи не шло. Люди остались не у дел. Буквально – у разбитого корыта.

Как говорят мастера, политика ателье из формата «модельного дома» превратилась в «мастерскую».

- Люди стали сами приносить материал, - пожимает плечами Ольга. – Тут подшей, здесь укороти, там молнию поменяй… И почти все говорят одно и тоже: «Машинка сломалась».

Портные и вязальщицы соглашаются, что сделать вещь на заказ до сих пор удовольствие дорогое, только работа может стоит 1500 рублей, не считая затрат на материалы. К мастерам обращаются люди, которые не любят массовое производство или хотят что-то уникальное. Многие псковичи все еще пользуются услугами портных и вязальщиц, но не в ателье.

- Я думаю, что ателье, как отрасль полного цикла производства в современности умерла, - говорит Евгения. – Сейчас люди, которые получают образование или курсы по направлению портного, не имеют такой возможности учиться на производстве. Преемственность уже хромает.

- На вязальщицу сейчас вообще не учат, - вздыхает Вера. – Мне до сих пор иногда пишут или звонят люди и говорят: «Мы нашли вязальную машину мамы, но не знаем, как на ней работать. Научите». Но когда люди пробуют вязать сами, понимают, как это тяжело и снова покупают китайские вещи.

О современных вещах мастерицы говорят с недовольством.

- Я не покупаю одежду, если мне что-то нужно, сажусь и делаю, - говорит портная Евгения.

- Не могу видеть в магазинах вещи, которые по материалу стоят копейки, а продаются как из элитного салона, - пожимает плечами вязальщица Вера. 

- А я ради интереса смотрю, как пошито, - говорит портная-закройщик Ольга. - Швы кривые, нитки торчат, нас раньше за такую работу выгнали бы из ателье. 

Мастера портные и вязальщицы из крупных ателье перешли в подполье и принимают частные заказы на дому. Сейчас телефоны и адреса портных или вязальщиц передаются горожанами из рук в руки и по рекомендации. В ателье полностью сшить вещь на заказ все еще можно, но обращаются за этим реже.

 

Мастера, которые помнят расцвет псковских ателье, с ностальгией вспоминают ушедшие времена, когда их труд был в большом почете и уважении. Сегодня в большинстве случаев заказы локальные и маленькие, а ведь когда-то каждый мастер был чуточку модельер и дарил псковичам индивидуальность в одежде. 

Ольга ЛИРОН