Беги, «Каштанка», беги

Фото Андрея Кокшарова

Это успех. Иначе и не скажешь о том, что творилось вчера на премьере спектакля «Каштанка», открывшего юбилейный XXV Пушкинский театральный фестиваль. Слово «творилось» здесь неслучайно появилось, потому что главным в Большом зале псковского драматического стало живое творчество, творчество как естественное состояние режиссера, актера и зрителя.

Если вспомнить историю последних постановок нашей труппы, последним, наверное, близким по задору, искренности и талантливости стал «Ионыч». Снова Чехов. Совпадение? Не думаю! В любом случае - спектакль-дебют задал фестивалю достаточно высокую планку - пожалуйста, пусть хотя бы половина постановок соответствует классу, показанному Юлией Пересильд и нашими артистами. 

***

Единственное, о чем пока можно сказать со 100%-ной уверенностью, - спектакли нас ждут разные. В этом вся интрига и соль предстоящих полутора недель. Открывая фестиваль, кинорежиссер и руководитель Театрально-концертной дирекции Дмитрий Месхиев по-доброму предупредил зрителей: «Смотрите, на что вы идете!» По его словам, в программе есть как классические постановки, так и авангардные. «Мы старались учесть все вкусы, - подчеркнул Дмитрий Месхиев. - Мы постарались сделать палитру спектаклей, выставок и лекций максимально разнообразной. География фестиваля обширна: от Кемерова до Минска, от Краснодара до Санкт-Петербурга. Это будут совершенно разные режиссеры, совсем разные постановки. Мы уже открыли выставку в галерее «Цех» - очень интересная, приходите! Через несколько дней в музее откроется фотоэкспозиция «Многоликая Россия». Будет очень много лекций, приедет много интересных людей».

Со сцены прозвучало немало приветственных слов в адрес фестиваля. Первый заместитель губернатора региона Вера Емельянова зачитала адрес министерства культуры РФ и поздравила всех с «уникальной возможностью стать свидетелями интересного и важнейшего события в жизни региона». Свои напутствия также передали председатель Союза театральных деятелей Александр Калягин и председатель комитета по культуре Правительства Санкт-Петербурга Константин Сухенко.

Предваряя премьерный спектакль фестиваля, Дмитрий Месхиев тепло представил главную дебютантку вечера - Юлию Пересильд, ко всем журналистским определениям которой («псковичка, актриса, звезда, член Попечительского совета негосударственного благотворительного фонда «Галчонок») теперь прибавится еще и «режиссер театра».

«Некоторое количество лет назад ко мне пришла девочка на пробы - молодая, с вытаращенными от страха глазами... Мы с ней долго разговаривали за жизнь... Одним из факторов моего выбора было то, что она из Пскова. Я подумал: она интересная, хорошая, талантливая, да еще из Пскова. И взял. Я увидел, что из нее может получиться артистка. Для нее это был ад, наверное (смех из-за кулис) - вот она сейчас смеется. Но, наверное, что-то произошло в ней. Сейчас мы снова с ней работаем. И это ее дебют, но теперь уже она звезда. Я рад, что так получилось, что совсем недавно мы обсуждали эту постановку, сидя в Детском парке». 

Приглашенная на сцену «молодая девочка», прижимая к груди символ фестиваля - силуэт зайца, врученный ей Верой Емельяновой, призналась, что ей «радостно и волнительно находиться на этой сцене» и в качестве пожелания всем зрителям прочла стихотворение молодой поэтессы Анастасии Орловой, начинающееся строками «Выйти в лес, Прикинуться деревом» (полный текст его можно прочитать ЗДЕСЬ - поверьте, строки стоят того, чтобы перейти по ссылке).

***

«Жизнь, по сути, очень простая штука и человеку нужно приложить много усилий, чтобы её испортить... Отключите мобильные телефоны, включите мозги и сердца» - с этого чеховского наблюдения и простых нечеховских советов началась псковская «Каштанка» (и на удивление, псковичи в кои-то веки не пошли наперекор рекомендациям).

«Судьба хрестоматийной дворняжки - это трудная судьба девушки, отказывающейся от мечты, предающей свой талант ради принятых в обществе правил и превратно понятого чувства долга» - все, как в анонсе. Только в отличие от прозаического пояснения, рождавшего сомнения и скепсис («ну вот как она из собаки сделает человека?»), сценическая постановка неожиданно раскрыла весь потенциал «Каштанки» с прививкой «Собачьего сердца».

Немалая заслуга в этом принадлежит молодым актерам, сыгравшим в постановке. В главной роли - Ксения Тишкова, трогательная, милая, любопытная, пластичная, способная заставить зрителя периодически верить в то, что перед нами - «помесь таксы с дворняжкой, очень похожая мордой на лисицу». Отметим также прекрасно вылепленный образ гуся Иван Иваныча в исполнении Максима Плеханова и шикарную Хавронью - Наталию Петрову. Да и остальные актеры - Анна Шуваева, Александр Овчаренко, Денис Золотарев, Камиль Хардин - сыграли на крепкую «пятерку».

Чеховская проза оказалась удивительно податливой на драматизацию (в отличие, кстати, от довлатовской): классический текст в буквальном смысле слова «заиграл» разными гранями - к силе слова присоединилась сила действия, сила света, сила ассоциаций (в том числе с современными реалиями) и сила музыки. Последняя стала едва ли не движущим механизмом, драм-машиной всего действа. Простенькие куплеты уличных попрошаек и попсовый хит в блеске софитов, пронзительная классика и агрессивные гитарные рифы, балалаечные перезвоны и стук барабанных палочек - когда б вы знали, из какого сора рождался весь этот музыкально-разношерстный собачий мир.

Декорации же - предельно минималистические. Граффити - Каштанке, залитое светом пространство - Тетке. Из скромного реквизита - длинная скамья, превращающаяся по воле режиссера то в кровать, то в стену между героями, да целый набор «крутящих элементов» - небольшие сферы, то и дело проносящиеся по сцене подобно тоскливым дням, да катушка - огромная, цирковая, в самую пору для номера с «египетской пирамидой», а в кульминации - сцена для юной Мадонны в светящейся белой пачке. Кстати, за костюмы - особая благодарность. Они были органичны образам и в особо ответственных случаях даже (всё, как мы любим) - прирастали символическими смыслами (привет гусю и его невесте-смерти).

Финал спектакля, к радости поклонников классики, полностью совпал с чеховским: Каштанка, она же Тетка, она же звезда сцены и Талант с большой буквы, вернулась к людям, «от которых пахло клеем и лаком». Да не просто вернулась - побежала без оглядки, без остановки, спасая свою любовь - как рыжая Лола Тома Тыквера. Вклинивающиеся внезапно в ткань повествования фразы «не по тексту», но хрестоматийно-чеховские - «В Москву, в Москву» (издевательски) и «Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься» (трагедийно) в полной мере закрепляют тот самый эффект, к которому и стремилась Юлия Пересильд: «Мне бы хотелось, чтобы зритель на этом спектакле смеялся и очень сильно плакал. Это смешное, но совсем невеселое произведение».

***

«Вы помните «Каштанку»? Потому что, если не помните, то ничего не поймете», - предупредил Дмитрий Месхиев псковских зрителей перед спектаклем. Судя по шквалу аплодисментов, раздавшихся в стенах Псковского драматического, все всё поняли. По крайней мере, вопрос, которого так боялась Юлия Пересильд - «А где Герасим?» никто не задавал (даже шепотом).

Елена Никитина