На велосипеде по Кольскому полуострову. День первый - Дневник путешественника

Сесть на велосипед и умотать от всех проблем... на север. Пришло бы вам в голову? Ни одному из моих знакомых не пришло бы. Такое путешествие вряд ли можно назвать однозначно заманчивым, т.е. абсолютно заманчивым. Мы понимаем, сколько за этим рисков. А скорее всего, и этого не понимаем до конца. Вот ты один среди снегов. И больше никого на многие километры вокруг. Вот северная ночь. И что? И как? 

Андрей Константинов знает, каково это - быть одному в лесотундре. Несколько лет он покоряет Кольский полуостров на своем железном коне. О предыстории вы можете почитать здесь. Андрей не просто смотрел в глаза северной ночи, он научился замечать ее красоту, красоту единения с природой и самим собой. 

Тем интереснее и заманчивее читать этот блог путешественника, что ты можешь посмотреть на такое «крайнее»  путешествие со стороны, но смог бы решиться на него?..  А вдруг всё-таки... 

О первом дне путешествия по Кольскому, о том, что стоит взять с собой в тундру, как добраться и что откроется тебе в снегах - сегодня в Дневнике путешественника. 

 

 

День Первый (08.08.19), утро – буддизм махаяны и урановые рудники

Добираться на Кольский Полуостров из нашего города очень удобно на поезде – по четным дням к московскому составу прицепляют два «беспересадочных вагона» до Мурманска, на станции Дно их перецепляют к составу «Минск-Мурманск», и где-то через 37 часов, в половине седьмого утра следующего «четного» числа, вагоны эти прибывают в Мурманск. Но на сей раз я выходил задолго до Мурманска, в городе Апатиты (а Кольский Полуостров очень большой, размером с пару Франций), и поезд туда приходит около трех ночи. Впрочем, в тех краях в первой декаде августа «ночь» - понятие очень даже относительное. Хотя на широте Апатитов все наблюдаются некоторые сумерки, это не помешало мне быстро собрать велосипед, ехавший до того на третьей полке в полуразобранном виде, в «самоходное состояние», поставить на багажник 95-литровый «велорюкзак» и отправиться в путь. Кстати, в этот «рюкзак» входит абсолютно все, что потребуется в таком вот дальнем путешествии:  палатка, спальник, котелок, газовая плита (очень маленькая…) с портативными баллонами (2х220 грамм), а также необходимый запас одежды, продуктов и согревающего напитка.

 

 

На сей раз я решил не калечить ноги понапрасну  «альпинистскими» маршрутами в самом начале пути, а просто прогуляться по заполярным горам, пользуясь истоптанными туристическими тропами. Но для этого мне предстояло для начала приехать в город Кировск, то есть, грубо говоря, подняться метров на 300-400 от исходной точки и проехать при этом что-то около 30 километров. Дорога между Кировском и Апатитами мне была уже знакома наизусть – страшно сказать, сколько уже раз я ее проезжал. Если не ошибся в арифметике, то это уже пятая, что ли, попытка…

Так вот, а в предыдущий прогон на велосипеде из Кировска в Апатиты в 2017 годы, когда я возвращался из пробной поездки на горно-спасательную станцию Куэльпорр «налегке», то есть без «велорюкзака» который весит килограммов 25, в два раза тяжелее, чем велосипед, и ехал по этой самой дороге примерно в полночь, то увидел там нечто совершенно необычное… В общем, я тогда вполне правильно идентифицировал увиденный объект как буддистскую Ступу Просветления, но, поскольку никак не мог соотнести наш суровый северный край с буддизмом махаяны, решил тогда, что это есть не что иное, как галлюцинация, вызванная общим  переутомлением.

Однако, к моему изумлению, Ступа Просветления оказалась вполне даже материальным объектом. А уж на фоне Хибин смотрелась она более чем уместно - совершенно «по-тибетски»…

 

На всякий случай я сфотографировал Ступу в различных ракурсах, чтобы потом дома «погуглить» и все в подробностях выяснить. Как я помнил из своего прошлого, для получения просветления Ступу надо обойти по часовой, что ли, стрелке, а после, с почтенным поклоном, оставить у ее подножия дары. Однако из «даров» у меня имелась лишь копченая колбаса, что было бы совсем уж не по-буддистски, да и негоже православному отправлять иноверческие обряды. Между тем на часах еще только пять утра, температура воздуха где-то там, «внизу», если верить вокзальному градуснику в Апатитах, составляла всего-то +7 по Цельсию, а дорога, однако, неумолимо поднималась все выше и выше. И становилось все холоднее и холоднее. Ехать в шортах как-то зябко, а в штанах – неудобно! Однако я решил, что холод вытерпеть легче, чем неудобство, и переодеваться не стал. Ничего, постепенно привыкну! В конце концов дорога совсем ушла в облака… Меня это весьма огорчило, и вовсе даже не из-за холода – я ведь намеревался сделать красивые фотографии такого совершенно феерического города, как Кировск, идеально вписанного в горный массив, на рассвете, во всей его красе! Но вместо этого я увидел только лишь возникший как призрак в тумане дорожный указатель – «Кировск».

В Кировске я немного посидел на конечной остановке городского автобуса (с которой меня, насквозь промокшего и продрогшего, в лютый шторм в 2014 году забрали добрые люди и уложили спать в теплой квартире…), отхлебнул немножко согревающего напитка и отправился дальше, в сторону северных окраин города – поселков Юкспорр и Кукисвумчорр.

 

 

Там главное было не прозевать поворот на апатитовый рудник Расвумчорр. Место это весьма знаменитое, ударная комсомольская стройка начала 50-х годов, на высоте более 600 метров. Еще Визбор про Расвумчорр песни писал! Я как-то боялся этого предстоящего подъема на груженом велосипеде, особенно вспоминая рассказы старшего брата о том, как он еще в начале 70-х ездил на Расвумчорр на мотоцикле! Перспектива и правда намечалась довольно серьезная, опять же – облака…

 

 

Впрочем, ноги были еще совсем «свежие» и я как-то без проблем доехал до Расвумчорра «на педалях», даже не пришлось тащить в гору велосипед. Сил мне придавала хорошая идея откушать в столовой рудника, а то позавтракать не пришлось, и я наивно надеялся, что меня, как в стародавние времена, запросто пропустят «на предприятие». Я подкатил к проходной, зашел внутрь и обратился к охранникам примерно с такой речью – «Товарищи охранники, проявите гуманизм – пропустите сходить в столовую!» Однако охранники, заверив меня в том, что они – убежденнейшие гуманисты, все же наотрез отказались меня пропустить – у них «инструкция», и если они ее нарушат, то с работы сразу же вылетят… Это, если честно, был серьезный удар. Видя мое огорчение, один из охранников сжалился и совершенно безвозмездно отдал мне свой прихваченный из дома «паёк», сказав – «Парень, это всё, чем я могу тебе помочь!». Ну – тоже неплохо! Теперь предстояло где-то пристроить велосипед, так как тащить его почти 10 километров по руинам старой дороги в ущелье Гакмана, где располагался первый пункт моего маршрута – заброшенный ловчорритовый рудник – не имело ни малейшего смысла. Кто-то из рабочих показал мне место «на задворках», сказав – ставь там, и никто тут ничего не тронет.

А вот и Расвумчорр (Длинная Зеленая Гора – саамск.), 1000+, которую изрядно «срыли» за полвека, и которая, к тому же, еще и треснула… Но про это всё я решил разузнать позднее, днем при возвращении, когда, может быть, и облака поднимутся чуть повыше.

 

 

Я же отправился искать старую «рудовозную» дорогу в ущелье Гакмана. Впрочем, дорога оказалась более чем приличной, и даже – свежерасчищенной! Ну, не до конца, конечно, но на первом, самом важном, этапе.

 

 

И ущелье, и река, текущая в нем, имеют весьма нехарактерное название – имени некоего Гакмана, тогда как прочие топонимы суть не что иное, как транслитерированные русскими буквами названия, которыми пользовался народ саами. Впрочем, Гакман – финский геолог, взнос которого в исследование Хибинского горного массива никто не оспаривает. Так вот, в этом ущелье в 30-х годах были разработаны перспективные (как тогда казалось) месторождения минерала, называемого «ловчоррит» - по названию соседней горы Ловчорр. Места здешние более чем суровые, если верить метеонаблюдениям, то 237 суток году тут идет снег, 98 суток — дождь, и 285 суток дует ветер. Высота снежного покрова к концу зимы достигает 2,5 метров! А еще ущелье Гакмана зимой по несколько раз накрывают снежные лавины. Да и этот день там полно было снега. Странно, но мне в шортах и легкой ветровке было почему-то совсем даже не холодно. Успел привыкнуть за четыре часа…

 

 

Упомянутый мною минерал ловчоррит содержит соединения редкоземельных металлов, а также тория и урана, причем не в качестве «вредных радиоактивных примесей», а вполне даже в товарной кондиции - концентрация того же урана в местной руде доходила по полупроцента! Так что, с известными вольными допущениями, данный объект можно назвать «сталинским урановым рудником», руины которого вскоре я и увидел.

 

 

Рудник действовал с 1933 по 1939 годы, и являлся тогда практически единственным источником редкоземельных металлов в СССР. Условия труда там были поистине запредельные, даже без учета климатических особенностей – штольни располагались над крутым склоном высотой более 200 метров от дна ущелья! Очевидно, туда раньше вели какие-то лестницы, что ли, но их совершенно размолотило лавинами, и только где-то очень-очень высоко, под козырьком южной стены горы Юкспорр, на высоте более 800 метров над уровнем моря, еще можно разглядеть остатки лестницы, некогда ведущей в верхнюю штольню. Вот, чуть левее центра картинки!

 

 

Разумеется, мне непременно захотелось подняться в штольни! Однако подняться на 200 метров по сыпучему склону, где когда-то имелась лестница, у меня не получилось – кроссовки совсем не держали. Тогда я стал искать «рудоспуск», где вроде-как сохранилась «колея» и тросы от технологических подъемников. Крутоват рудоспуск!

 

Там и правда сохранились какие-то стальные направляющие и тросы, но только – в самом низу.

 

 

Но я честно полез наверх! Одолеть же мне удалось только первые метров 30 (из 200 с лишним…), порода стала осыпаться под ногами, и пришлось уже думать даже не над тем, как подняться дальше вверх, а как бы спуститься вниз на ногах, а не, простите, на заднице. Пришлось немного посидеть и подумать, как бы так это сделать с наименьшими потерями – порвать шорты в первый день совсем даже не хотелось.

 

 

Кстати, про «радиацию». Пишут, что в штольнях она доходит до 500 микрорентген в час, а максимум – как раз на этом самом рудоспуске, где я и сидел на заднице. Впрочем, несмотря на «устрашающие» цифры, уровень радиации на самом-то деле не слишком высокий – примерно такой же, как в самолете на высоте 10 километров.

Ну, спустился я вполне удачно и отправился осматривать окрестности. Там валяется немало всякого железа, несколько устройств для спуска руды и тракторные сани – как новые!

 

 

Из всех сооружений рудничного городка, в котором работало более 150 человек, сохранилось только здание электроподстанции. То ли построили его достаточно крепко, то ли помог «лавинорез» - видите небольшую дамбу из камней чуть выше по склону? Выглядит все это весьма, надо сказать, «киногенично», и где-то тут и снимали американцы свой «TheDyatlovPassIncident», 2013 год, в нашем прокате фильм этот назывался «Тайна Перевала Дятлова», видел кто?

 

 

Как раз возле этой подстанции я и попытался, спрятавшись от сильного ветра, разогреть на таблетках баночку «мяса цыпленка в собственном соку», которая, в сочетании с тем самым «ланчбоксом», что подарил мне гуманный охранник на Расвумчорре, прекрасно подкрепила мои физические силы, и я отправился в обратный путь. Вот такая там дорога, по которой вывозили руду, вы будете смеяться – конными подводами! Слева – дорога, справа – река!

 

На прощание я еще раз взглянул на этот первый посещенный мною объект – заброшенный ловчорритовый рудник. Видите вот там, прямо над покосившимися деревянными столбами бывшей ЛЭП, белые пятна под козырьком горы? На высоте 850 метров? Это и есть заваленные снегом входы в заброшенные штольни. Наклонная полоса по склону, та, что ближе к нам – это подъем к штольням, а две дальние – рудоспуски.

 

 

Тут уместно упомянуть о старом обывательском мифе – якобы «на урановых рудниках работали приговоренные к смертной казни». Чушь! Работа на рудниках, во-первых, требовала высочайшей квалификации, которой не обладали уголовники, а во-вторых, опасность, в нашем случае, была связана вовсе даже не с «радиацией», а с гораздо более прозаическим природным явлением – снежными лавинами. Именно из-за лавин, несколько раз сносивших рудничный городок, перекрывавших дорогу и нарушающих доставку руды на обогатительную фабрику, ну и в связи с открытием новых, более перспективных месторождений, разработки в ущелье Гакмана в 1939 году были прекращены. Но это вовсе еще не значит, что они прекращены навсегда. Неспроста ведь начало дороги по ущелью недавно расчищено – там подготовлен проход для современной геологоразведочной техники.

Я же около часа дня опять вышел на Расвумчорр, облака несколько рассеялись, и я наконец-то получил возможность сфотографировать треснувшую гору во всей ее красе. Я спросил у охранника – а это так с самого начала было, или же – в результате разработки апатитового месторождения? Он ответил, что, конечно же, в результате разработки – так как копают там и сверху, и снизу. Я поинтересовался – а не упадет ли часть горы, высотой 500 метров, шириной 150 и вдоль почти на километр? На что мне было сообщено, что, по уверениям инженеров, «пока не должна». Но потом все же непременно упадет, и вот тогда-то и случится по своим последствиям что-то вроде атомного взрыва или землетрясения… Впрочем, ведь Будда учил, что все в этом Мире преходяще, а Смерть – неизбежный факт Жизни.  И надо в любой момент быть готовым к тому, что гора Расвумчорр упадет. Интересно, что по этому поводу скажут саамские шаманы – они ведь еще существуют!

На прощание охранник спросил меня, снова показывая на гору Расвумчорр: «Но ты мне честно скажи – красиво ведь получилось, правда?»

 

 

Разумеется, я согласился, и, слегка подтормаживая на поворотах, помчался вниз, в несколько более теплый мир, в «микрорайон Кукисвумчорр», он же бывший «Поселок 25-й километр», с намерением там наконец-то пообедать по-человечески и отправиться дальше в Хибины – насколько позволит погода.

 

продолжение читайте здесь

Андрей КОНСТАНТИНОВ