«Пока ты думаешь, ты падаешь» - один день с инструктором по прыжкам с парашютом

Мы шли по Гатчинскому аэродрому «Сиворицы», сегодня со мной (или я с ним)  инструктор международного уровня по прыжкам с парашютом – Владимир Клейн. Владимиру 39 лет, он прыгает с самолета, вертолета и даже с воздушного шара, совершает прыжки в тандеме и обучает на базовый курс самостоятельных прыжков, а также организовывает прыжки в Пскове и Санкт-Петербурге.

---

- Как Вы попали в парашютный спорт?

- Детская мечта, - отвечает Владимир, - Еще пешком под стол ходил, тогда уже мечтал прыгнуть с парашютом. Но прыгнуть получилось только в 30 лет.

- Как прыгали в первый раз?

- Это был тандем. Я учился в Санкт-Петербурге, а служил на подводной лодке в Мурманске. И вот, как выдалось несколько свободных дней, нашел клуб, позвонил, договорился. Все просто. Вот только перед прыжком страшно было! Но я все равно поехал и прыгнул.  Накрыло ощущение эйфории. Первое, что я спросил, когда приземлились: как записаться, где научиться?

- Сколько сейчас у вас прыжков?

- О, больше 1500 точно есть! – усмехнулся инструктор, задумавшись на секунду.

- Что было самым сложным?

- Дорого. Все думают, что ты просто так пришел и прыгнул, да, но это стоит денег, - мастер разводит руками. -  Даже если ты спортсмен, прыжки требуют оплаты самолета и снаряжения.

 Мы оглянулись -  вокруг нас спортсмены разного уровня опыта укладывали парашюты. У полосы летного поля собралась группа людей, в ожидании самолета.

- Цель стимулировала к поиску заработка. Все ради прыжков, чтобы стать инструктором. Стало интересно прыгать в разных странах, искать новые места для прыжков. Так случилось, что я уехал в Америку, учился там и получил статус международного инструктора. Даже успел поработать. В то время разрешалось стать инструктором после пятисотого прыжка. Очень обидно, когда вернулся в Россию, оказалось, что у нас изменились правила. По новому закону, чтобы быть инструктором нужно уже не пятьсот прыжков, а тысяча! В два раза больше! Пришлось прыгать, чтобы стать инструктором на родине, хотя к этому моменту уже был международным инструктором заграницей.

- А учиться сложно?

- Учиться не сложно, все с опытом, - пожимает плечами Владимир, - У кого-то получается, у кого-то не очень.

- С какого момента появляется понимание, что ты что-то можешь. В смысле – больше, чем просто прыгнуть?

- У меня понимание появилось после трехсотого прыжка. Я понял, что действительно хочу учить и давать возможности другим людям.

- Что самое любимое в прыжках и в вашей работе в целом?

- Если говорить о работе, то мне нравится дарить людям радость, видеть счастливые лица, - улыбнулся Владимир, - Люди перешагивают через свои сомнения. Внутри них происходят перемены. Часто приземляется уже совсем не тот, кто заходил в самолет. В самих прыжках меня привлекает свободное падение, а не пилотирование. В начале, в принципе искал именно падения, а теперь с опытом становится любопытно пилотировать купол.

 

- Что вы чувствовали, когда в первый раз самостоятельно укладывали свой собственный парашют?

- Сложно описать. Когда прыгал, думал «хоть бы раскрылся!». А сейчас укладываю, как семечки щелкаю. Вообще есть специальный человек, который укладывает парашюты. Но перед вылетом все равно проверяю сам.

 - Есть какая-то разница, как прыгают мужчины и женщины?

- Как сказать, кричат одинаково громко, - рассмеялся Владимир. – Если серьезно, то мужчины, наверное, боятся больше, переживают, колеблются. А женщины, они или выходят сразу, или не выходят вообще! Ощущение, что у женщин инстинкт самосохранения работает как-то иначе. Но я заметил, что не выходят из самолета именно женщины.

- Кто самый маленький и самый взрослый прыгал вместе с вами?

- Мальчик восьмилетний, - улыбнулся Владимир, - а самый старший мужчина в 78 лет.

- Как ваша семья относится к такой работе? Была ли кривая отношения от - «ой, да вы смертники» - до  - «ой, какие вы крутые»?

- Семья относится положительно, кривой не было… Хотя, была кривая, когда дома узнали, сколько стоит мое снаряжение.

- А сколько оно стоит, если не секрет?

- Много. Очень не дешево. Хорошее снаряжение не может стоить мало. Зато у меня полностью управляемый и надежный парашют. Даже, если меня высадят посреди леса, я на нем смогу зарулить красиво, если конечно будет, куда заруливать!

- Каким на ваш взгляд должен быть настоящий инструктор?

- Морально устойчив, - без колебаний ответил Владимир, - Нам нужно быстро думать, потому что пока ты думаешь, ты падаешь. Ты ищешь решение проблемы, а земля все ближе. Нужно быть уверенным. Не самоуверенным, а именно уверенным, что ты можешь сделать прыжок безопасно.

Инструктор, прежде всего психолог. Перед выходом из самолета у некоторых случается приступ паники, приходится уговаривать, объяснять, договариваться.

- Кому посоветуете прыгнуть?

- Всем, кому нужна встряска. У кого ум блуждает и никак не может встать на место, - поделился Владимир, - Понимаешь, за время прыжка человек многое может переосмыслить. У людей в глазах читается страх, настоящий, животный первобытный страх, перед выходом в небо или перед самой посадкой в самолет. Человек должен его пересилить. Прыжки становятся эмоциональной встряской, многим помогает поставить мозг на место. Только в небе ты по-настоящему свободен.

А после приземления люди счастливые, довольные - лежат, улыбаются. Поняли о себе что-то видимо.

- Что самое опасное приключалось с Вами во время прыжков?

- Бывало всякое. Случалось даже из неисправного самолета выпрыгивать. Сейчас опыт позволяет ко всему относиться спокойно. Любая внештатная ситуация перекрывается навыками. Не раскрылся парашют? Значит, буду приземляться на запасном. Выпрыгнули над лесом? Значит, буду искать площадку для приземления. На деревьях еще не висел ни разу!

- Какие прыжки ваши самые любимые и почему?

- Прыжки с воздушного шара. Когда мы прыгаем с самолета, если по-простому, нас сносит скоростью движения. У самолета или вертолета есть своя собственная скорость, с которой он летит. Вот прыгаешь, и сразу ложишься на поток воздуха. А с воздушного шара такой скорости нет, соответственно нет и потока. Ты проваливаешься. Вот это чувство провала, настоящего падения, я люблю.  Как будто в невесомости. Далее при падении набираешь скорость и ложишься на поток, с простым прыжком такого ощущения нет. Чистое падение.

- Как вы оцениваете возможности развития парашютного спорта в Пскове?

- Сложно. Людям тяжело из-за стоимости. Поэтому будем развивать, надеюсь, что получится это сделать. Ищем возможности.

- К чему вы сами хотите прийти, следующая ступень какая?

- Стать экзаменатором. Я добился того, чтобы стать инструктором, теперь выше этого только быть тем, кто принимает экзамены и выпускает инструкторов.

- Когда нет прыжков, чем вы занимаетесь?

- В межсезонье я занимаюсь мебелью и рыбалкой. Но в планах, конечно, плотно перейти на парашютный спорт.

- Была ли мысль, что нужно заняться чем-то другим?

- Ни разу! – с уверенностью отозвался Владимир, - Ни на что бы это не променял!

---

О том, как  парашютисты День ВДВ отмечали, читайте ЗДЕСЬ.

О том, как прыгала с парашютом я вместе с Владимиром, читайте в следующем репортаже.

Автор: Ольга Лирон